Ничто не могло быть прекраснее вида ясного неба Асгарда, сквозь лазурную дымку которого проглядывали точечные очертания далеких звезд и не столь удаленных планет, чей контур переливался всеми цветами золота и платины на очертаниях сотни гигантских башен дворца. Разве что громовержцу никогда не было дела до этой статичной и не изменяющейся красоты - он наблюдал этот вид уже не одну сотню лет, и за это время он уже стал для него чем-то обыденным. Не говоря уже о том, что Тор никогда не мог заставить себя наблюдать за переливчатым и бескрайним пространством Галактики в одиночку, все чаще ему составляла компанию Сиф, но и ее нынче не было рядом - богине плодородия не пристало постоянно находиться в компании воина, что день за днем отчаянно искал приключений на свою голову в обществе других безрассудных и отважных эйнхериев, хранителей безопасности и порядка во всех девяти мирах.
Все нарастающие гул и лязг золоченых механизмов Биврёста утих, когда Хеймдалл закрыл мост, как всегда легким проворотом меча. Тор позволил себе чуть поторопиться и быстрее прочих отделиться от толпы воинов, хотя желание всех и каждого одобрительно похлопать молодого воина по плечу, хотя Тор хорошо знал, что заслужил овации кровью и потом, будучи первым, кто ворвался в ряды противника и последним, кто сложил оружие под звуки собственного имени, скандируемого эйнхериями под его предводительством. Вражеское знамя мокрой тряпкой висело на острие его копья, всяко оно уже не годилось для того, чтобы вешать его на стену ввиду полной потери товарного вида.
Наконец, Тор в последний раз вскинул руку с копьем вверх, сорвав очередную бурю оваций и кличей. В воздухе над их головами в последний раз прозвучал громкий и протяжный зов горна, когда их немногочисленный отряд встречали друзья и сослуживцы, приветствуя победителей одобрительными возгласами. Однако было и нечто иное, что манило Тора куда больше, нежели возможность в который раз оказаться в эпицентре почета и внимания. Один из оруженосцев услужливо принял из его рук копье и щит, прежде чем его почти насильно затащили в помещение госпиталя, несмотря на испепеляющий взгляд молодого бога и его заверения в том, что он цел и невредим. Пара небольших царапин на лице были не в счет, да и Тору уже не раз доставалось куда сильнее, нежели сейчас.
- Все после! Во имя девяти миров, дайте же мне дорогу! - с этими словами Одинсон, к своей великой удаче, смог скрыться с глаз до ужаса заботливых "сестер битвы", уже готовых к тотальному исцелению его и без того совершенного божественного тела. Уж эта толика самовлюбленности в нем никогда не пропадала. Но, несмотря на гневные причитания со стороны дев, Тор остался безучастным и потому проигнорировал каждое из сотни их предупреждений и наставлений, решив как можно скорее избавить себя от их недовольства...
Стоило подумать заранее, что заявляться к прекрасной богине плодородия в том виде, в котором он вернулся с поля битвы было бы довольно неосмотрительным. Ровно треть его тела была покрыта замысловатым камуфляжем из грязи, пыли и крови, с счастью, чужой, но не было гарантии, что богиня плодородия по достоинству оценит его бравый вид.
Успешно миновав других солдат и избежав часовых расспросов, которые бы после непременно закончились тем, что его силком потащили бы в трапезную, Тор потратил несколько лишних минут, чтобы надеть что-то, не настолько пропитанное кровью и потом, а заодно и себя привести в порядок, в чем заметно посодействовала прислуга, давно привыкшая к его причудам. Тор накинул на плечи просторную темную накидку, моментально скрывшую подавляющую часть его тела под сполохами складок и пол, после чего почти бегом помчался на встречу с подругой, не скрывая радости на лице, желая первым поделиться с прекрасной богиней триумфом своей победы. Близ окон ее опочивальни Тор мимоходом сорвал ветвь цветущей бледно-голубой сирени, дабы не являться с пустыми руками, раз уже не позаботился о сим заранее.
В такое время Сиф обычно отдыхала в тени ей же и выращенных деревьев в своем саду, потому Тор ныне старательно искал богиню взглядом, пока, наконец, нетерпение не взяло над ним верх.
- Леди Сиф! - его громкий и гулкий бас спугнул нескольких птиц, поспешивших как можно быстрее известить его о своем недовольстве, на что Тор лишь махнул рукой.
- Сгинь, мошкара. Си-иф!

[AVA]http://s8.uploads.ru/erE2c.png[/AVA]

Ничто не предвещало бури этим прекрасным денечком. Ничто, кроме дивного настроения Локи и его трех кило гвоздей в одном месте рук, которые жаждали свершения чуда. В переводе на нормальный язык  -  левел апом в сторону страдания неимоверной херней, на которую он был еще тот затейник. Прищурившись на солнце, золотившее ровным светом доспехи прибывших из похода воинов, Локи расплылся в донельзя довольной ухмылке: похоже, бравые вояки вернулись с очередной акта вандализма обратно. По возрасту и занятости обучением в магических сферах, бог пока не имел возможности постоянно путешествовать с дружиной брата, но его это не особенно беспокоило, наверстать успеет. Тем более, лансер из него был весьма недурной, если говорить исключительно о боевых умениях.
Туда, сюда, услышанные разговоры, пересуды, сетования дев на крыльце госпиталя, бурные овации в честь великих побед и свершений во имя короны,  -  буквально за несколько минут Локи успел узнать все новости и подробности о походе. Людские языки были несдержанными, а некоторые уже успел развязать алкоголь. Остальное, перекроив на десяток ладов, будут рассказывать вечером, сплетая очередную былинную чушь, по сравнению с которой шуточки трикстера звучали невинным лепетом. И только главного виновника торжества, которому уже должно икаться от склонения имени на все лады, что-то не видно,  -  проговорил для себя Локи, пренебрежительным жестом расталкивая народ и скользя дальше. В идеале, для приятного времяпрепровождения следовало дождаться позднего часа, чтобы острословно добить идиотов до состояния тупого бахвальства и сподвигнуть на глупые подвиги, от которых они потом будут каяться как минимум месяц. Но судьба распорядилась иначе, и послала юному принцу другую потеху, которая красовалась неподалеку, хотя и была укрыта от любопытных глаз. Не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, чьи голоса с отвратительным слуху любовным  сюсюканьем ворковали под тенистой кроной деревьев. По мнению самого Локи, будущему царю следовало начать с решения политических вопросов и докладе о военном положении, что было весьма логичным и прочило укрепление власти. Но Тор был не дурак только мечом помахать, остальное в его юрисдикцию не входило. А говоря попроще  -  не доходило. И если уж совсем на пальцах, то сдержаться от соблазна напомнить брату о долге перед правительством (читай  -  указать на безалаберность), Локи, конечно, не смог. Да и не особо старался, чего там.
Принцу пришлось немного пригнуться, бесшумным шагом подкрадываясь с тыла к леди Сиф, чтобы в самый «приятный» для парочки момент возникнуть у нее за спиной, ткнув пальцами обеих рук под ребра. Не испугается щекотки  -  так хоть подпрыгнет от неожиданности  -  и то радость.
Так-так-так, и что тут у нас?  -  сладким голосом протянул будущий бог безумия, озаряясь самой честной и идиотской улыбкой, на которую был способен. Великий полководец вернулся с лавочки под названием «завоевание»? И как нынче поживают крестьяне? Остры ли их грабли, точны ли лопаты? Тяжко ли было эйнхериям разгонять толпы воинствующих голодранцев?  -  буквально вклиниваясь между не ожидавшей такого поворота событий парочкой, Локи внимательно оглядел брата. Ого, кто-то даже заработал тяжкую боевую рану! Тор, ты бы поаккуратнее  -  тяпки могут быть очень опасны, а катапульты, заряженные картошкой, иногда наносят непоправимый ущерб мозгам громовержцев. Откинув голову назад, Локи откровенно и громко расхохотался: одного вида пунцовеющего от злости лица Тора и идущей алыми пятнами кожи Сиф было достаточно, чтобы пробудить в нем буйнопомешанный приступ веселья. Аккуратнее, леди,  -  наклонившись поближе к спутнице брата, Локи губами невесомо коснулся ее виска,  -  Всеотец будет крайне недоволен, если узнает, что его старшего сына от важных государственных дел отвлекает пусть и прекрасная, но навязчивая и доступная девица.
Наверное, говорить такое не стоило. Но когда Локи начинало нести, остановить и заткнуть поток было практически невозможно, разве что применением силы до полного отруба из сознания. И неважно, начнет ли Тор перебранку, или предпочтет уйти, чтобы не связывать с младшим принцем, но своего трикстер получит сполна, для начала рассорив асов.
В чем дело? На правду не обижаются, или ты скажешь, что твое падение с лошади в объятия Сигурда* были случайностью? Такое зрелищное сальто и целых два раза. Ты, наверное, очень старалась, ну да и он не промах. Впрочем, его винить нельзя: от таких телодвижений даже мертвый проснулся.
Закатив глаза в театральном жесте, Локи снова перевел разговор в сторону продолжающего менять цвет Тора. Удивительно, но орать тот пока что не начал, наверное, собирал разум, а, точнее то, что ему эту часть заменяло, в кулак. Не нервничай, Тор. Я очень тебя понимаю, одно сплошное расстройство. Никчемная победа над нищими холопами, которые теперь нарекут тебя самодуром и деспотом, проигрыш в чувствах третьесортному конюху-асу… Тут действительно есть, от чего опечалиться. Ну да не страшно. У тебя всегда есть брат, который поможет, так что иди уже, занимайся своими прямыми обязанностями  -  заливай горе. А я доложу отцу обстановку и провожу Сиф на выход, дальше с твоих венценосных очей.
Подмигнув громовержцу, Локи взял девушку за белую ручку, неиллюзорно доставлясь накалом атмосферы до завихрений ушей присутствующих воздушных потоков в трубочки.

*НПЦ

В его низком, бархатном  голосе звенел энтузиазм, стоило лишь заговорить о походе, так происходило всегда. Для  Сиф этот факт и интерес Тора, был более чем, понятен.  Но, в  подобные моменты, ее сожаление [о невозможности находиться рядом] просыпалось и, ленточной змейкой, вилось меж всех прочих мыслей.  Ее  привязанность к громовержцу давно «переросла» из дружбы в нечто большее, в чувство, о котором поют в песнях и складывают легенды. Асгард, для Сиф, был пуст в те дни, когда ее воин покидал его границы. Как жаль, что она не обладала зрением Хейемдалла…
Дева рассмеялась, поднимая ладони с широких плеч громовержца к его затылку, в скользящем движении, - Я ни на минуты в этом не сомневалась. К тому же, им есть с кого брать пример. Всеотец может гордиться тобою! Как и я… - последнее она добавила уже тише, склонив голову на его грудь.  Эти несколько недель, отсутствия Тора, были невыносимо долгими - летели секундами, тянулись часами, застывали днями - и каждый день, словно шаг по мосту, который  необходимо перейти, что бы вновь встретиться. Сейчас, от осознания, что он рядом по телу разливалось тепло и сердце замирало, словно боясь своим биением разрушить очарованность момента. У Сиф было столько вопросов, но все они разом разлетелись по уголкам сознания, оставляя вместо себя лишь неистребимую легкость.   
Богиня  не любила сплетен и досужих разговоров, поэтому  старалась никак не выказывать свих чувств, в присутствии других асов; вдали от чужих глаз ей было куда уютнее. Хотя, все и без того, знали о ее отношении к громовержцу. 
- Сколько ты… - она хотела задать вопрос, как долго Тор задержится в Асгарде, до следующей «вылазки», но вопрос оборвался на полуслове от неожиданного прикосновения.  Сиф вздрогнула и резко обернулась. Как раз, в этот момент - Тор привлек ее к себе, словно ожидая  подвоха от брата.  Уже по интонации, с которой Локи начал свой монолог, стало ясно, что настроение у него распрекраснейшее, а значит - он не упустит шанса отпустить пару-тройку колкостей.  Асинья, зачастую,  не придавала большого значения язвительности Локи, а Тор, в силу неукротимого темперамента вспыхивал, как спичка. Леди лишь улыбнулась его пылкости и горячности, с которой он ответил младшему брату.   
Эта «игра» в словесную дуэль была самой, что ни на есть, обыденной. Маниакальное стремление Локи вывести всех и вся из себя, фонтанировало неиссякаемым источником. Он умел отыскивать щекотливые темы, а потом преподносить их в искаженном варианте. Впрочем, иногда, это было  забавно, но, в большинстве случаев, действовало противоречиво.  Вот, например, как сейчас… Он не чувствует ту грань, за которой заканчивается «смешно» и начинается «грубо/дерзко».  По интонации Тора, Сиф слышала, что буря не за горами.  И если Локи продолжит в том же ключе, то ему в лоб прилетит кулак громовержца. А может и не один.  И если, по началу,  асинья еще верила, что потасовки  удастся избежать, то с каждым новым словом принца, эта вера таяла и истончалась.
На смену улыбке пришла гротескная маска возмущения - в глазах девы вспыхнула обида и ярость. Она одарила Локи прожигающим взглядом,  мысленно убеждая себя не вестись на провокацию – ведь именно этого он и желает.  Хотя Тор, наверняка, ждал от нее если и не объяснений, то уж пояснений точно и, желательно, именно сейчас. Ничего, она  расскажет ему все потом.  Ведь, суть произошедшего - так далека от того описания, что [в таких красках] предоставил  младший из сыновей Одина.  Исковеркал, переиначил, добавил щепотку бреда и вуаля – картина маслом -  Сиф изображает акробатические этюды и строит глазки конюху.
- Не нужно, - богиня мягко коснулась пальцев  возлюбленного,  призывая закрыть глаза на попытки брата  смешать все краски в одной палитре. Но... одно движение и было уже поздно.  Локи  опустил руку, на запястье девы, завершив свой монолог очередной колючей фразой, коробящей слух. Тор не стерпел. На какие-то пару секунд, Сиф оказалась безучастной к происходящему – растерялась от такой дерзости - ей не были понятны мотивы Локи. Если, обычно, он был просто колюч, то сейчас уместнее употребить эпитет – «жесток». А ведь раньше они хорошо ладили и, даже, дружили. В голове асиньи эхом прозвучали его слова. На самодовольном лице  трикстера  усмешка становилась все шире. И тут терпение девы лопнуло, как воздушный шар, который [до этого] служил оболочкой сдерживающей ее эмоции.  Гнев Тора и возмущение Сиф  делали Локи триумфатором, в этой ситуации.  Появилось жгучее желание стереть ухмылку с лица принца. Леди прекрасно понимала, что любые ее слова будут восприняты - как призыв к продолжению этого бессмысленного и ядовитого диалога; восприняты - как согласие принять его правила игры и вписать свое имя в графу «участники», но   держаться не было больше сил. Она шагнула вперед, проводя по руке громовержца – от запястья до локтя, призывая  отпустить брата.  И ему пришлось это сделать, потому как, уже в следующую секунду,  Сиф втиснулась между ними и  толкнула  Локи в плечо – не настолько сильно, что бы причинить боль, но достаточно для того, что бы он отшатнулся,  по инерции, сделав шаг назад. 
- Тренируешься в остроумии? Я открою тебе тайну – над шутками, обычно, смеются. Ты слышишь смех? – дева развела руками и демонстративно окинула взглядом  пространство, -  твое больное чувство юмора нуждается в лекаре, -  в ее глазах плескалась злость, искрился морозный холод, в голосе не было мелодичности – только  приторное, до невозможности, пренебрежение, - от твоих слов веет безумием и завистью. Но ты даже себе не можешь в этом признаться. 
Она усмехнулась и  покачала головой, всем своим  видом показывая то, что не желает  слышать ни единого слова в ответ и сама не проронит боле.  Сиф повернулась к Локи спиной и, уже было сделала шаг на встречу Тору  [дабы просить его  избавить ее от общества брата, оставив младшего принца  здесь, в одиночестве, со своими  букашками в голове], но…  замерла, резко обернулась и,  взметнув ладонь вверх, хлестко ударила ею по лицу Локи.
- Это  за «доступную»!

Громовержец ныне стоял мрачнее тучи. Его дражайший братец в кои-то веке достиг своей цели, целиком и полностью ликвидировав запасы терпения брата, в результате чего Тор был уже готов броситься на него с кулаками, что, непременно стало бы причиной очередного разбирательства перед лицом отца. Не стоит тешить себя наивными надеждами, что хоть один из братьев сможет избежать наказания - Один редко признавал кого-либо из них двоих правым, со всеми самоотдачей и талантом играя роль сурового и строгого отца. И, как результат всякого стремления Локи удовлетворить свои позывы к сеянию хаоса и безумия, раз за разом в эпицентре разорвавшейся бомбы неизменно находился старший брат, который "не удосужился" уследить за младшим братом, либо вести себя разумно и не реагировать на провокацию со стороны бога лжи.
Сложно было предсказать, чем закончился бы конфликт, ныне угрожающий перерасти в мордобой. Но Сиф оказалась между братьями в самый нужный момент, тем самым позволив богу коварства довольствоваться своей ехидной улыбкой еще некоторое время, потому как Тор редко был снисходителен в своих порывах и не всегда знал, когда следует остановиться. Он нехотя разжал руку, чувствуя легкое, почти неощутимое касание девушки на своей руке. Но, как ни странно, прикосновение подействовало, и Тору лишь оставалось дырявить Локи прожигающим взглядом, хотя куда с большим удовольствием он бы предпочел взгляду острое копье.
Между тем Локи и не думал успокаиваться, вполне справедливо полагая, что Тор не посмеет оттолкнуть Сиф и накинуться на него с кулаками, благодаря чему пользовался своей временной неприкосновенностью и продолжал плеваться ядом. Однако его шутовское выступление прекратилось в ту же секунду, когда Леди Сиф, словно по одному лишь желанию старшего аса, влепила его братцу смачную и звонкую пощечину, избавив его от нужды бить трикстера собственноручно и порядком ослабив его гнев.
Громовержец позволил себе усмехнуться, несмотря на крайне поганый настрой. После столь мастерского срыва всех планов Локи стараниями прекрасной богини, в самом скором времени стоило лишь ожидать завершения его шутовства, в этот раз весьма посредственного - побитая собака его самодовольства кротким пинком была загнана обратно в свою конуру, и сам трикстер, потеряв всякую власть над гневом своего старшего братца, поспешил театрально раскланяться, в последний раз выплюнуть свои ядовитые речи и сбежать, поджав рога. Нельзя было сказать, что доставило Тору большее удовольствие - вид лица Локи в момент столкновения со звонкой оплеухой Сиф, его позорная капитуляция, небрежно замаскированная наигранным триумфом и громкими речами, или же, напротив, вид возлюбленной в ином, ранее невиданном, но от того не менее прекрасном и завораживающем свете.
- Наслаждайся вкусом собственного безумия в одиночку, - напутствовал Тор, не слишком заботясь о том, услышит ли его брат или нет - ему это было не столь важно, благо после ухода Локи, Одинсон смог вновь остаться наедине со своей единственной и неповторимой, которой сегодня удалось стать одной из немногих, кто сумел удержать его от кровопролития, а уж без ее вмешательства оно бы наступило очень скоро. Осторожно обхватив пальцами ладонь своей богини, громовержец на несколько секунд изобразил задумчивость, словно бы изучая тонкие и аккуратные изгибы руки.
- Будь у меня оружие, столь же меткое и прекрасное, я мог бы в одиночку противостоять любому воинству, - слабо улыбнувшись, Тор на несколько секунд прижался губами к женскому запястью и лишь после позволил себе выпрямиться в полный рост.
- Но в следующий раз не лишай меня удовольствия собственноручно стереть эту наглую ухмылку с его лица. Локи и так слишком давно напрашивается... - проводив взглядом направление, в котором скрылся его злополучный сводный брат, Тор вновь мрачно склонил голову и, только встретив взгляд своей прекрасной Сиф, смог заставить себя улыбнуться, благо его гнев с каждым мгновением таял под действием чарующего и столь умиротворяющего чувства, всякий раз расцветавшем в его сердце в присутствии богини.

Отредактировано Thor Odinson (2014-03-01 16:29:27)

Сиф порой бывала непреклонна, и эта ее черта порой вынуждала даже громовержца отступиться и смиренно внимать каждому ее слову. Такое удавалось немногим, а, если быть полностью откровенным, то никому, даже отцу-вседержателю, что слыл нравом грозным и суровым. При всем том уважении, что питал Тор к своему отцу, зачастую его настойчивость вынуждала Тора подчиняться скорее царской воле, а не отцовскому желанию, в то время как Сиф никогда не переставала быть собой, и в этом заключалось одно из ее многочисленных преимуществ среди многих, и, зачастую, она выступала персоной, чье мнение было для бога авторитетнее многих других. Ас позволил себе улыбнуться словам богини, но без доли иронии и детской снисходительности, на которую способен воин, услышав подобный упрек из уст женщины. Добрая и нежная улыбка, без тени хитрости. Тор чуть притянул богиню за талию, благодаря чему снова смог смотреть на возлюбленную с высоты своего немалого роста.
- Ты права. Впрочем, как и всегда, - легким поцелуем громовержец заполнил небольшую паузу, образовавшуюся после того, как богиня дала ему вполне четкие наставления с серьезностью женщины, искренне волнующейся за своего будущего супруга. Тор никогда не сомневался в подлинности этого чувства и отвечал тем же.
Ироничное замечание заставило Тора улыбнуться, хотя в этот раз в его взгляде отчетливо читались нотки укоризны. Уж ему-то не приходилось заглядываться на других женщин с того момента, как в его жизни произошло столь чудесное событие, что ныне, даже устремляя свой взгляд снизу вверх, умудрялась выглядеть главнее.
- Мне будет сложно не заметить ту, что рада моему возвращению более всех остальных, - еще одно мгновение, и Тор вновь прильнул к губам богини в поцелуе, более долгом и горячем, полном тоски от того, что им снова приходится расстаться, хоть и ненадолго. Эти часы близости за последние годы стали ему дороже любых наград и трофеев, а сейчас долг отнимал и это.
- Я так скучал...
Зарывшись пальцами в складки тонкого шелка, Тор в последний раз прижал к себе асинью, прежде чем послушно уйти, выполняя свой долг и волю своей прекрасной царевны.

Отец не сказал ни слова по поводу его задержки. Виной тому могло быть неведение, либо удача, либо благосклонность Отца девяти миров, благо Тор принес благие вести о своей победе. Так или иначе, Один, как и всегда встретил его с привычным ему спокойствием, достойном только Царя, и отпустил без лишних слов, ограничившись лишь сдержанной и немногословной похвалой. Хотя вот по пути в его покои буквально каждый счел своим первостепенным долгом превозносить его триумфальное возвращение во всех известных красках и эпитетах. Однако, сложно было сказать, что хотя бы одно задерживалось в его голове дольше секунды, благо, у него было о ком подумать...

Из всех асов, Тор, пожалуй, принадлежал к числу тех немногих, кто никогда не старался угодить вкусу общественной моды, разве что отец изредка просил его присутствовать при нем в ответственный день - тогда Фригга, зная предпочтения своего пасынка, предпочитала самостоятельно выбирать для него наиболее уместный наряд, даже сейчас, когда Тор был менее всего похож внешне на смазливого юнца, коим, кстати, никогда не являлся. Однако же, сегодняшняя пирушка едва ли обещала стать подобной торжественным приемом, и Тору не предстояло заботиться о соблюдении всех правил этикета. Воинам подобное было не свойственно, да и сам Одинсон выглядел бы крайне глупо, примерь он золото и шелка, а потому предпочел сохранить верность своему призванию, представ перед своими воинами в легком доспехе из кожи и стали, но даже так моментально сорвал шквал бурных возгласов, пьяным громом прокатившихся по всему дворцу.
За то лишь время, пока одухотворенная толпа решила выпустить его из своих крепких тисков, он успел поприветствовать многих своих воинов. Его великолепная тройка уже вовсю занималась тем, что уничтожала запасы съестного в пределах своего стола - Вольштагга в данном случае было столь же тяжело остановить, как и на поле боя, когда не в меру упитанный танк брал хороший разбег. А вот Фандрал и Огун могли заслуженно гордиться собой - сегодня каждый из них был в окружении, по меньшей мере, семи девиц, и еще многие были готовы сменить любую из них, чтобы оказаться в обществе одного из элитной тройки самого громовержца, хотя ныне Фандрал, несомненно, лидировал, как по количеству порхающих вокруг него пташек, так и по количеству выпитого вина. Тепло приветствуя каждого из них, Тор был удостоен самого глубокого кубка, который всякий раз доставался последнему явившемуся на пир, независимо от причин. Но даже крепкое асгардское вино не могло отвлечь громовержца от его первостепенной задачи - он все еще искал взглядом Сиф, и потому отставил кубок в сторону после того, как тройка сочла его "наказание" достаточным и позволила продолжить поиски своей возлюбленной, которые закончились в тот момент, когда Тору удалось почти с боем прорваться через пьяную толпу в сторону колонн, где Сиф ныне беседовала с невестой Локи.
- Я покину вас, друзья, - бросил он не глядя, залпом осушая остатки вина в кубке, после чего поспешил воссоединиться со своей прекрасной половинкой, в следующее же мгновение молниеносным рывком мускулистых рук поднимая богиню в воздух и заключая ее в крепкие объятия, правами на которые обладала она одна, даром что порывам ветра Сигюн не увлекло внутрь этого круговорота пылких эмоций. И лишь удостоившись ответной кроткой улыбки и короткого поцелуя, даром что других способов освободиться Тор не предоставлял, Одинсон осторожно поставил богиню на землю, давая возможность привести в порядок чувство равновесия, а пока решив поприветствовать прекрасную собеседницу своей невесты.
- Рад видеть тебя в добром здравии, Сигюн. Надеюсь, мои воинственные собратья не слишком мешают вашему спокойствию, - как по заказу из недр толпы раздался чей-то оглушительный хохот, который моментально подхватили остальные, а еще секундой спустя барды и музыканты с новой силой ударили по инструментам, подхватывая бешеный темп пляски пира. Рассмеявшись, Тор чуть поклонился в знак уважения королевской особе, как того требовал этикет.

[AVA]http://s8.uploads.ru/erE2c.png[/AVA]

Конечно, докладывать Одину всю ситуацию, раскидывая ее по полочкам и внося толику своего видения на это дело, Локи не стал. Подобное было бы как минимум глупым и совершенно недальновидным со стратегической точки зрения, но для комментариев происходящего,  он, естественно, нашел нужные слова. Впрочем, было достаточно уже того, что он пришел к правителю первым: при всех воинских доблестях брата, в дипломатии,  точнее, манипулировании, тот был подобен несмышленому ребенку и напрочь не понимал многих тонкостей межличностного общения. Рыл себе яму, короче.
Если Один и хотел выписать энную долю неудовольствия произошедшему, то сделал это весьма сдержанно, хотя на его хмуром лице была расписана полная гамма чувств и ощущений  -  подобного старшему сыну, правитель был не слишком-то сдержан в эмоциях, чем выдавал себя с головой. Несколько слов, ничего не значащих жестов, правильно расставленные паузы, и вот Всеотец кивает. Он может смолчать до времени, но потом вовремя «вспомнить» сказанное младшим сыном  -  на этот ход подобное было рассчитано. Кидать слова, словно камни в колодец души до тех пор, пока он не наполнится ими. Тактические приемы, примененные на скорую руку, отсутствие вопросов дипломатии, решение конфликтов скоропалительно, да много еще чего. Объяснить «будущему» царю Асгарда правила воинского устава в деятельность младшего наследника не входило и так, а после их рассудит время. То, что оно вскоре наступит, Локи даже не сомневался.
Про себя трикстер смеялся: ну кто бы, кроме Одина, мог возмущаться стезей поведения Тора? Одина, который сам не брезговал хвататься за меч, стоило на горизонте промелькнуть ранней пташке. Семейство вздорных невежд, неведомым чудом приравнивающих себя к правящей династии  -  чем дальше, тем сильнее Локи убеждался в том, что здесь что-то не так. И дело было даже не в его собственной внешности и характере, а в понимании устройства этого мира вообще. Казалось, Асгард был неведомым и кривым механизмом, сколоченный пьяненьким мастером из обилия подручных материалов. Результат получился не самый плохой, но далеко как не идеальный: чересчур богато убранный, не знавший меры, бестолковый и слишком свободно расшатанный в держащих его пазах. Подсознание трикстера шептало это каждый раз, когда приходилось сталкиваться с политикой Всеотца напрямую, и казалось, будто никто, кроме младшего принца не замечает массу издержек и парадоксов, наводняющих законодательство их мира. Избыток эмоций, лежащий в основе устаревшей клановости. Царь должен быть единоличным и свободным, любые связи уязвляют и ослабляют его власть, даря врагам прекрасную возможность использовать слабое место себе во благо. Именно это все последнее время не прекращало крутиться в голове трикстера, сплетая прочную паутину действий за кулисами театра жизни.
Некстати вспомнился грядущий праздник и гостья, прибывшая к ним недавно. Учитывая политическую ситуацию, следовало заняться упрочением власти на захваченной территории, ведением переговоров и обновлением позиций на шахматной доске, но не пирами. Подобная праздность откровенно раздражала, хотя, если посмотреть с другой стороны… С той самой, на которые Локи смотрел при равнозначном открытии подобных действ, тут было много чего интересного, а сорванная пружина глубоко внутри вновь начинала подниматься кольцами, подобно змею, готовая выпрыгнуть чертом из табакерки. Весь этот шум, обилие человечины, раздолье для пьяных утех служили отличной приманкой хаосу, едва усыпленному, но вновь проклевывающемуся навстречу новой проделке.

Совершенно нечаянно задев плечом прислугу, снующую туда-сюда с наполненными кубками, заставив опрокинуть их содержимое на гостей, Локи театрально разводил руками, кланялся и ехидно извинялся за невоспитанную челядь. Причем делал это так, словно виноваты в произошедшем были сами пострадавшие. Не то, чтобы это подняло его настроение до уровня нужного, но, скажем так, неплохо разогрело к дальнейшему. Что суть невинные шутки, когда в перспективе есть радуга на колесах в чертовски привлекательном масштабе государственного уровня? А вот впереди виднеется и тройка торовых лизоблюдов, готовых в любую минуту носить за братом плащ и целовать его в задницу, и сам напыщенный повелитель природных катаклизмов, тискающий богиню. Странно только, что на ногах еще держится, хотя уже бы пора валяться под столом под дружеское пинание. Ну или чем там они любители интеллектуально развлечь себя?
Какое-то время Локи подпирал одну из разукрашенных подвигами чьих-то-там-непонятных-предков колонну, рассматривая действо. Затраллить разок влюбленную парочку было делом чести, но рядом, заламывая руки и отсвечивая печальным ликом, стояла Сигюн. К слову, у трикстера пока так и не дошло дело ее встретить и поздороваться: вопиющая бескультурщина, но рехнуться настолько, чтобы не суметь отделить срочное от важного, бог еще не умел. А тут такой благодатный, мать его, повод.
Посему, вытащив из-под полы букет золотолистных роз, намедни притыренных по старому доброму обычаю из соседнего сада, Локи с торжественным видом вручил их… какому-то безобразного вида созданию, чью половую принадлежность ни что, что на взгляд, но даже на ощупь наверняка определить было трудно. По всей видимости сей достойный представитель неведомой расы прибыл откуда-то из Муспельхейма незалежного, и наверняка с миссией. А поскольку с южными провинциями у асов все было по чину, ситуацию следовало в срочном порядке исправить.
С прибытием в Асгард, любезная дева!  -  поклонившись разворачивающейся туше, Локи состроил невинную ряху. Рад приветствовать на нашем празднике столь очаровательную особу, и не могу не пригласить в ближний круг. Судя по выпученным глазам, у «особы» случился внезапный баттхерт, плавно перетекающий в ярость: известно, что эти помеси джиннов с великанами, или как их там, нрав имели злобный, а характер самовоспламеняющийся.
Я не дева!  -  пророкотало существо, отбивающееся от настырно летящих в его сторону золотых лепестков, облепливающих безразмерную фигуру, подобно кольчуге. Я муж и воин! Кто ты такой и как посмел оскорбить?!  -  здоровенный кулак со сложной вязью татуировки уже стремительным домкратом летел в лицо Локи, когда тот увел его в сторону, и сам оказался в противоположной. Не стоит так разоряться, почтенная, в вашей силе мы и так не сомневаемся,  -  насмешливо парировал бог, перескакивая за ближайший стол и уходя с прямой линии атаки. Наше посольство всего лишь решило выразить вам почтение и благодарность за визит, а наш будущий царь посчитал, что цветы украсят ваш светлый лик,  -  ткнув перстом в любезничавшего с Сиф Тора, трикстер скривился в извиняющейся улыбке, мол, наше дело  -  передать, ваше дело  -  отказаться. Я забыл пожелание и обещание первого танца, но уж простите, был очарован, да и брату перечить не смел,  -  приближаясь с другого бока к муспельхеймцу, Локи в извиняющем жесте развел руками. Но тот, кажется, уже не слышал, и секундой позже разъяренная помесь великана с огненным послом неслась в сторону Тора, сшибая воинов, будто пешек и валяя столы.
Отличное начало праздника,  -  стряхнув осадок пыли с подола, Локи сел на пока что не сломанный стул и раскрутил в пальцах магические кости. Сыграем?  -  обратился он к ошеломленным представителям дружины брата, пока те шлепали глазами и мычали невразумительно. Наладили с Ванахеймом, увязнем с Муспелем. Рекурсия!

Не заметить появление Тора в зале - было невозможно. Громогласно чествуя героя, воины произносили речи, слышался звон кубков. Увидеть громовержца подле себя, в скором времени, не представлялось осуществимым, ибо толпа, вряд ли,  отпустит его без пары-тройки  историй о походе.  В компании Сигюн Сиф не было одиноко, но  богиня, с  нескрываемым упоением, восприняла  приближение  того, кто вызывал в ее душе бурю эмоций.
-  Неужто удалось тебе, так быстро, «вырваться» из  водоворота вопросов, -   лучезарно улыбаясь, констатировала дева, едва коснувшись ногами пола.
Тревога  в голосе  дочери Ньорда,  не укрылась от слуха. Ее беспокойство, вполне, обоснованно. Вот только не дело подкреплять ее сомнения и страхи. 
Сиф, беспрекословно, верила в мудрость Одина и, даже в мыслях, не решалась подвергать сомнению его решения. Если  царь  посчитал, что мира в Ванахейме можно добиться при помощи дипломатии [женитьбы младшего  из сыновей],  а не меча и копья, то так тому и быть. А вот  отец  Сигюн, явно,  не знал -  в чьи руки отдает свое чадо, соглашаясь на этот гешефт.   Что ж, любовь творит чудеса – может, столь  бесхитростная_воздушная_кроткая дева,  во всей своей непосредственности, сможет коснуться сердца Локи.  Больше походит на детские сказки, но…
Сиф не считала, что Сигюн заслуживает жалости [во взглядах ли,  в словах ли], она – женщина - коим, по природе, свойственна мудрость и хитрость,  а значит - сумеет справиться.
Вторя словам Тора, богиня кивнула, готовясь выдать что-то более-менее ободряющее, дабы дева, из Ванахейма, не чувствовала себя лишней и не нужной на этом «празднике жизни»,  но   на горизонте [а именно - в противоположном конце зала] забрезжил Локи, с… букетом цветов (?). Это зрелище было, крайне, неожиданно априори.  Сиф отвлеклась на слова громовержца, с теплотой во взгляде, изучая его сосредоточенное лицо, а когда вновь, посмотрела за  спину  старшего сына Одина – увидела несущееся, в их сторону, нечто…   Разом реплика Тора стала понятна и ясна, как день, пояснений не требовалось. Сейчас будет жарко.
- Удачи. И возвращайся, ко мне, скорее, -  подмигнув и коснувшись губ возлюбленного, богиня  отступила на шаг, поспешно уводя Сигюн в сторону. Не хватало еще, что бы в первые дни пребывания в Асгарде, она была сбита с ног [ или ранена – что того хуже] пылающим громилой. 
За безопасность Тора Леди не страшилась – ему приходилось выбираться из гораздо больших передряг,  но волнение, все же, сквозило в ее взгляде и напряженной позе.   Немой вопрос - что  же послужило причиной  такового буйства эмоций, в поведении гостя - отпал сам собой, когда создание  поведало о  подарке.   На этот зычный  вопль не обернулся, разве что, ленивый. 
-  Какое застолье без драки!? – одобрительно присвистнул кто-то из-за стола и раскатистый смех потек рекой меж воинов. Сиф стояла в пол оборота,  заведя руку за спину, сомкнув пальцы на запястье Сигюн.  Вокруг богинь не было угрозы, но мало ли, что может прийти в голову  соплеменникам этой  искрящейся субстанции, что [не жалея своей глотки и ушей присутствующих] орет на будущего царя Асгарда.  Разумно предположить, что  Тор не смириться с подобной дерзостью,   а присутствие дружины, лишь подзадорит и укрепит его азарт наподдать этому выскочке.  Другой вопрос в том, что Всеотец не одобрит побоища на пиру, да еще и с гостем другого мира…  И кто же стоит за всем этим бесчинством?  Вопрос не нуждается в ответе, так как последний, более чем, очевиден.
Сиф не сдержала смеха, когда  существо отлетело в сторону, гулко шлепнувшись о  колонну, утопая в каменном крошеве. Она поймала самодовольный взгляд  Тора, что послужил причиной ускорения тела-факела в пространстве и,  улыбаясь, театрально закатила глаза. Вести переговоры, не применяя кулаков, был вовсе не метод ее громовержца.
- Не волнуйся, ты скоро привыкнешь, что на пирах случаются… - неопределенно приподняв плечо, Сиф повернулась к дочери Ньорда, - казусы, - слово не достаточно емкое, но лучше не пугать девушку понапрасну и раньше времени. А то, глядишь, сбежит; ей чужды  насилие и битвы, на лике ее разом отражается беспокойство и скорбь – слишком нежный цветок, среди воинственных асгардцев.
- Скажи, кто преподнес тебе подарок сей? –   повысив голос,  что бы достигнуть слуха, отряхивающегося от обломков существа. Прожигающий взгляд  глаз-блюдец устремился в сторону  Леди.  Судя по выражению лица, особь делила в уме 4895153 на 6974, ну… или же - сводила концы с концами, припоминая «зачинщика».  Тугодум.
  - Он, кажется, сыграл с тобой злую шутку! Помедлив пару секунд, гость заревел и  ломанулся в сторону Локи. Сиф привстала на носочки, что бы умилиться  предстоящему бегству трикстера и  пожала плечами, изображая извиняющуюся улыбку, - упс. Пламенный бумеранг.
Дева протянула ладонь Тору,  подходя  ближе.