Казалось бы, что может быть менее гуманным и ненормальным, чем акт эксгумации? Для любого другого  -  то да, но не для Локи. И когда задымленная смоляными светильниками гробница открыла свои каменные двери перед взмахом руки, бог даже не скривился, хотя уложенное несколько дней назад сюда тело уже принялся поглощать тлен.
На погребальном костре пылала иллюзия, которую Локи, сам не зная зачем, воссоздал вместо реального тела. Тогда он еще не планировал, для чего ему может понадобиться покойник, но четко осознавал, что время того еще придет. Экая потеха: ас умер, но подспудно продолжал служить ему. Если бы во дворце узнали об этом кощунстве, младшему принцу было бы несдобровать, но заметать следы он умел хорошо, да и кому придет в голову, что даже безумцу хватит дури и смелости, чтобы пойти против законов природы и общества? Впрочем, последнее Локи волновало меньше всего, а с первым всегда можно было договориться.
Ну что, приятель, спляшем?  -  аккуратно убирая чуть влажный от сырости и тлена плащ мертвеца в сторону, маг почти нежно переложил страшную ношу себе на плечи, словно тот обхватывал рукой его сам. Отсутствующее выражение лица с подгнивающими белками глазниц пришлось закрыть длинными волосами, чтобы не привлекать лишнего внимания. Магия временно отбила запах разложения  -  острый и сладкий, который напрочь окутал покойника и фонил в радиусе нескольких метров вокруг. В остальном ас ничем не напоминал мертвеца: всего лишь приятель в хорошем подпитии, которого Локи ловко волок по коридорам дворца, минуя людные перемычки и блокпосты стражи. Ночь вступала в законные права, суля удовольствия, суть которых бог осознал лишь день назад, прикинув, чем может закончиться шутка. Сигюн продолжала скорбеть и строить из себя невинную жертву обстоятельств, которая неожиданно едва ли не стала вдовой, но вместо этого получила вариант похуже. И теперь запиралась в спальне, видимо, предаваясь печали. Непозволительное занятие для молодой жены, которую Локи счел своим священным долгом немного развеселить. Конечно, были способы проще, но он же не варвар какой-нибудь, чтобы ломиться к ней в двери с дешевыми предложениями и сопутствующим развязным поведением? Именно по этой причине нарисовавшийся в голове накануне план был настолько прекрасен, совершенен и весел, что Локи, вместо обычной спешки, спокойно продумал его продумал, с большим удовольствием смакуя детали. Пора нам начать радоваться совместной жизни, Сигюн, и не надейся, что сможешь отсидеться в своей девичьей спаленке, строя из себя безропотную жертву обстоятельств. Я научу тебя развлекаться и уважать свой долг, пусть пока в таких мелких масштабах.
Дальше был день, наполненный приготовлениями, и вот она, вот она  -  ночь, несущая на своих крыльях живого и мертвеца, стремительно приближая их к точке невозврата, которая скоро нагрянет к пущему веселью обоих. Ну, по крайней мере именно это шептал маг своему глухому попутчику, поправляя постоянно норовившую упасть скользкую руку.
Дойдя до дверей в покои супруги, Локи ухмыльнулся, приосанился и убрал магическую завесу, скрывавшую вид и запах покойника. Нельзя сказать, что ощущать подобные «радости» вблизи собственного лица было очень приятно, но он был привычный к смерти и ее атрибутам. Чего наверняка не скажешь о Сигюн. Перехватив свободную руку покойника в свою, бог постучал его скрюченными и застывшими пальцами в дверь, и, добавив соответствующего тембра в речь, заговорил голосом покойного:
Сигюн, ты оставила меня на смертном одре, ты убила меня, ты! Где была твоя хваленая верность? Позабыла и предала, так имей совесть и страх выйти ко мне на суд, пусти меня, женаааа…  -  сорвав тембр на предсмертный хрип и кашель, словно разлагающиеся легкие на пару с гортанью начали рваться, Локи едва сдержал собственный смех. Вместо этого он с еще большей силой заколотил в дверь ровно до той поры, пока пальцы покойника не хрустнули, а сама кисть не обвисла на отошедших связках, роняя черные капли мертвого сока на каменный пол. Открывай, женщина! Иначе я прогрызу эту дверь вместе с твоим горлом!  -  тут уже Локи не выдержал, и, оторвав от себя труп аса, зарылся лицом в собственный рукав, пытаясь отвлечься от одуряющего запаха и смеясь в голос.

Я решил, что негоже оставлять свою прекрасную новобрачную без свадебного подарка!  -  расхохотавшись в голос, Локи с силой швырнул обезображенный разложением труп в объятия Сигюн, сбивая ту с ног на пол, прямо туда, где красовалась горстка каких-то осколков. Как он тебе? Нетривиален? Необычен? Только не говори, что вы все этого не хотели. А желания по священному брачному праву даже для меня закон,  -  полная чушь, законов для трикстера не было, но надо выдержать ноту. Поправляя сбившуюся ношением покойника одежду, бог присел рядом и перехватил сальные волосы мертвого аса в кулак. Я сохранил его почти невредимым. Плоть немного отходит от кости, ну и подтекает маленько, но это сущая безделица по сравнению с радостью вашего взаимного счастливого союза!  -  приподняв голову трупа, Локи ткнул его лицом в лицо жены, откровенно наслаждаясь ужасом и отвращением, написанном на ее лике. Эпопея того стоила, и сейчас глаза трикстера сверкали тем самым безумным зеленым огнем, который загорался в них всякий раз, когда затея переходила грань обмана и провокаций, открывая врата самому хаосу, вторгавшемуся в его бессмертную душу, и чьим проводником он, собственно, был.
В недавно благоухающей цветами комнате повис устойчивый, сладкий запах мертвечины: душный, влажный и отвратительный. Оставив Сигюн приходить себя и тщетно пытаться спихнуть обмякший тяжелый труп, Локи поднял несколько разбросанных цветов, вернулся обратно и, снова перехватив голову покойного, принялся качественно и аккуратно засовывать острые зеленые стебли в червивые глазницы. Лопнувшая плоть не замедлила потечь, пачкая насекомыми и ядом нежную кожу супруги, расплываясь на ней грязными, зловещими пятнами. Попытка вырваться была пресечена на корню: Локи лишь выше подвинул покойника, чтобы тот своим гнилым телом накрывал женщину полностью, словно в смертельных объятиях. Под сапогами хрустели стекла, стекла хрустели и под руками Сигюн, впиваясь в нее острыми гранями и оставляя рваные ранки, к некоторым из которых тонкими струйками сбегала желтая масса трупного жира из лопнувших тканей предплечья. Осторожнее, дорогая, трупный яд  -  не самое приятное развлечение,  -  ухмыльнулся бог, слегка поворачивая мертвеца другим боком, чтобы он полностью упирался на тело богини. И продолжил свое увлекательное занятие до тех пор, пока два цветка не оказались полностью впаяны в бывшие органы зрения аса, и теперь тот смотрел на мир белоснежными лилиями, торчащими из глазниц. Мрачный лунный свет из-под не упавших на окна завесей окрашивал лицо мертвеца в еще более ледяные тона и казалось, будто вместо цветов и черепной коробки торчат белесые щупальца.
Подумать только, каков парадокс, ты не находишь?  -  словно на светском рауте будничным тоном продолжил Локи. Ужасный внутри, он стал таким очаровательным снаружи. Так пахнет меньше, мм? Похоронные лилии очень идут мертвецам, и сейчас я украшу ваше брачное ложе ими сполна. Лежать!  -  прикрикнул он на супругу, вздумавшую снова начать сопротивление и дергаться. Я не могу нарушить вашу идиллию таким беспардонным образом! Ты же мечтала о нем, а я всего лишь воплотил фантазию в реальность. Выпотрошив все имеющиеся в апартаментах вазы, Локи раскидал цветы вокруг тел, создавая иллюзию идеального воссоединения, после чего запер двери покрепче и снова вернулся на место. Сигюн, видимо, слегка поплохело от компании бывшего и возможного мужа, потому что выглядела она, прямо скажем, неважно. Тяжелый?  -  участливо наклонился Локи к ее уху, отодвигая прядь золотистых волос. Ну, тебе бы пришлось терпеть его на себе в любом случае, поэтому расслабься и получай удовольствие. Небрежным жестом, который кто-то другой, плохо знавший безумного бога, мог принять за нежность, трикстер ровными складками разложил платье супруги по полу среди воды, цветов и осколков, наслаждаясь своим маленьким спектаклем. Со стороны зрелище было действительно восхитительным, как на взгляд Локи. Жаль, ценителем был он один, тут впору ставить трагедию на широкую публику.
Итак, приступим ко второму акту. А по сценарию там расписан горячий супружеский поцелуй. Не разочаруй меня. И его. Вплетя пальцы одной руки все там же  -  между бусинок и локонов Сигюн, второй он подвинул за хрустнувшие позвонки труп аса, медленно, но верно, приближая его разверстый мертвый рот с черными, изъеденными червями губами и плесневелыми зубами к розовым губам женщины. Горько!  -  прошептал Локи, и соединил страждущих во влажном поцелуе под рвущийся из легких хриплый и донельзя довольный смех.

Маленький бунт был быстро подавлен одним движением руки, и Сигюн в мгновение ока оказалась в горизонтальном положении на полу, частично придавленная своим бывшим возлюбленным. Хотя, почему «бывшим»? Он и сейчас оставался весьма настоящим, если это слово, конечно, было применительно по отношению к мертвецу.
Я же приказал тебе не дергаться, или так плохо понятно?  -  с разочарованием в голосе прошептал Локи, поддавая носком сапога труп под ребра. Тот издал странный звук, будто воздух вышел из легких: явление вполне обычное для свежеусопшего, но маловероятное для пролежавшего в могиле больше недели. Перекатившись в странную позу, ас застыл на теле несостоявшейся жены, забавно свернув шею. И только минутой позже стало понятно странное поведение мертвого организма: пинок в брюшную полость не прошел для него даром, и разверстая рана порванного тела теперь мягко и медленно роняла разложившиеся потроха на пах и живот Сигюн. Запах в апартаментах стал почти нестерпимым даже для бога безумия  -  вывалившиеся скользкие кишки, сплошь покрытые могильными червями, черно-лиловыми кольцами обвивали руки женщины, а копошащиеся твари с не меньшим удовольствием облепили ее пальцы. Оу, а это, кажется, селезенка!  -  отодвинув почти сгнивший орган и придавив подошвой крупного опарыша, Локи вздохнул полной грудью, прогоняя из нутра свежий воздух, чтобы заменить его тлетворным ароматом падали полностью. Не переживай, еще немного, и твой чувствительный аппарат атрофируется под запах, ощущать почти перестанешь,  -  успокоил он супругу, которая еще чудом не грохнулась в обморок, приятно поражая трикстера своей выдержкой. Хотя, что может быть приятнее осязать возлюбленного, да?
Так на чем мы остановились,  -  сделав круг подле тела богини, тщетно пытавшейся стряхнуть с запястий червей, Локи задумчиво осмотрел раскинувшийся натюрморт. На твоей любви? Извини, дорогая, но боюсь, мне никогда не понять, о чем ты. Я всего лишь жалкое подобие твоего аса, его тень и отголосок, поэтому все, что мне подвластно  -  это создать вам идеальные условия для брачной ночи, и помочь соединиться в этом прекрасном союзе. Он, конечно, немного не в форме, но разве такой сущий пустяк может стать препятствием для вашей, с твоего позволения, любви? Может, или нет?  -  опустившись на колени возле голову женщины, Локи оперся ладонями подле нее, не обращая внимания на впивающиеся в плоть крохотные осколки. Знаешь, я бы даже поцеловал тебя, благословив на прекрасный акт слияния плоти, что ждет нас в дальнейшем, но боюсь, мне не понять совокуплений с покойниками. Да и пахнет от тебя что-то дурно. Мертвечиной.  -  весело и легко рассмеявшись в лицо Сигюн, Локи провел пальцами по ее щеке и губам. Но оставить просто так это я не в силах. В конце концов, мне тоже можно кое на что претендовать.
Тут же вскочив на ноги, бог пружинистым шагом обошел комнату, с грохотом открывая каждую дверцу шкафа, выламывая створки шифоньерок и вытаскивая все ящики из пазов, в поиске искомого. За спиной раздался шорох и шум  -  никак супруга решила привстать со своего колючего ложа. Не стоит мне помогать,  -  бросил через плечо трикстер,  -   я сам. Но спасибо. И когда последние платья и книжки были выволочены на неровный свет ущербной луны, Локи, наконец, нашел нужную вещь. Ею оказался штоф столь любимого богинями сладкого ликера, который каждая из них считала светским тоном иметь у себя, хотя афишировать подобные мелочи было непринято. Ох уж эта Фрейя,  -  притворно-печально покачал головой принц, вытаскивая зубами пробку на коротком пути обратно,  -  что за чушь она вам плетет?  -  подойдя ближе и выплюнув в угол хрустальный колпачок, Локи вернулся на прежнюю позицию, заботливо придвигая мертвого аса, небрежно сброшенного супругой, обратно. Но это неважно, потому что слушать теперь ты будешь только меня,  -  переворачивая изящную бутыль аккурат над женщиной, Локи неспешно начал с ее шеи, тонкой струей поднимаясь выше  -  к алеющим и уже искусанным губам, и еще выше, заставляя Сигюн задыхаться от льющейся прямо в носоглотку жидкости, но не переставая совершать задуманное. На ее коже расплылись липкие теплые пятна, струйками стекавшие на пол, а аромат цветущих персиков стал чудным обрамлением тяжелому запаху протухшей плоти. Локи все лил и лил, не обращая внимания на стоны и всхлипы. И только тогда, когда богиня начала кашлять в попытке отторгнуть остропахнущий плодами спирт, Локи, ухмыльнувшись, дал ей секунду на приход в себя. Но ровно секунду. До той поры, пока сам, не сделав глоток густого прозрачного ликера, наклонился ниже, медленно вливая сквозь ее едва сомкнутые судорогой губы напиток своим ртом.

Тебе весело?
Еще не совсем,  -  нежно улыбнувшись и крепко схватив богиню за израненное запястье, Локи с силой вывернул его, ломая кость.
Кажется, Сигюн закричала.
Вот теперь намного лучше. Но было бы совсем неплохо прибавить громкости.
Оставив супругу с мучительной болью причитать на полу, трикстер вернулся в вертикальное положение, пнул пустую бутылку в угол и отошел к окну. Комедия забавлять переставала, медленно, но верно, набирая обороты в сторону дешевого фарса. Не самый плохой вариант учитывая обстоятельства, но мало, слишком мало. Ему всегда было мало: с жадностью тасуя карты колоды, состоящие лишь из изображений с джокером, Локи испытывал непреодолимую и неутоленную жажду разрушений всего, к чему прикасался, разрушений до основания. И когда находил тонкую нить, за которую мог дернуть, тянул ее до тех пор, пока та не обрушивалась шквалом сумасшедшего урагана первородного хаоса, без имени, названий и цели. Остановить его на полпути было практически невозможно: всему, что так, или иначе попадало в его поле зрения или руки, суждено было исказиться, извратиться, поломаться, взорваться и распылиться на миллионы частиц, прекратив существование. Приправленное смехом безумие становилось неукротимой стихийной силой, гулявшей по венам и концентрировавшейся огнем по поверхности тела. Казалось  -  секунда, и бог полыхнет в отблеске пламени. И сейчас он планомерно шел именно к этому, теряя терпение от необходимости растягивать представление заунывными стонами и несказанными словами.
Это все, что ты можешь мне предложить? Свою никчемную жизнь, свою дешевую игру, свои ненужные чувства?  -  завеси на окне побежали ржавым отблеском искр, роняя яркие капли на толстый ковер. Думаешь, куплюсь на подобное?  -  обернувшись на место, Локи прижал крестец покойника к Сигюн, вдавливая его сапогом в ее тело до той поры, пока та не начала кричать от боли. А потом, вытащив кинжал, тонким лезвием принялся кромсать мертвое тело, оставляя рубленные разрезы, рассекая податливые сгнившие мышцы, полосуя его на части и куски. Очень скоро от боков и нижних конечностей трупа ничего не осталось: часть плоти летела к окну, туда, где мелкими всполохами набирал силу всепожирающий огонь; часть Локи кидал в саму богиню, хлесткими движениями заставляя мокрое мясо шлепаться на ее обнаженную кожу. Которая под давящей массой бывшего возлюбленного сама покраснела и потемнела, к вящему удовольствию трикстера, но этого тоже пока было мало. Поэтому резким пинком сломав трупу и без того разваливающийся позвоночник, Локи оттащил остатки его нижней части в сторону и, не потрудившись вытереть почерневшее от слизи лезвие, нанес несколько легких, но хирургически-острых ран на тело богини, вырезая на нем руны хаоса. Теперь платье на ее бедрах было искромсано в лоскуты и окрашено уже живой кровью. Жаль, у принца не было под рукой хлыста, но эту мелочь он наверстает позднее.
Знаешь, в таком виде ты еще потешнее. Хотя я полагал, что присутствие покойного все исправит. Ошибся, однако,  -  напоследок вспоров женщине пытающуюся защитить себя здоровую руку, Локи упал в одно из кресел, стоящее неподалеку. Кинжал в его пальцах играл пламенем, освещая улыбку. Глядя, как Сигюн пытается выбраться из-под останков, бог прибавил огня, и теперь деревянные рамы, окаймлявшие тяжелые ставни окон, тоже начали потихонечку тлеть. Скоро действо грозило перерасти в серьезный пожар, и кто знает, не сгорит ли в нем новобрачная? Вряд ли дорогое «семейство» одобрит подобный акт по отношению к узам супружества, но вариантов для объяснения у Локи было с добрых пару десятков, причем опровергнуть их не сможет никто.
Ты бы могла стать неплохой игрушкой, если тебя сломать. Быстро наскучила бы, но и поломанной вещи можно найти применение, если знаешь, куда вставить штыри и подпорки,  -  негромко бросил он женщине. Жаль, ты слишком глупа, чтобы это понять. Ну да не мне тебя судить,  -  не обращая внимания на лижущие плащ язычки огня, Локи протянул руку до ближайшей полки, где до этого он успел обнаружить бар. И теперь, неспешно пробуя горькое вино и высокого бокала, он сквозь стекло следил за Сигюн  -  по иронии, тяжелый царский хрусталь был расписан каким-то сентиментальным бредом, которые новобрачным дарили в честь праздника. Впрочем, кого это теперь волновало?

Локи не совсем понял, чего именно хотела донести до него Сигюн своей отповедью, но ей это явно не удалось. Равно, как и попытка воззвать к его якобы чувствам и совести: вещам, де-факто отсутствующим у трикстера. Сейчас он видел перед собой лишь очередную жертву собственных глупых мечтаний и детских фантазий, которая просто столкнулась с жизнью, причем без прикрас. Глупая и наивная, она до сих пор не поняла, что ее отдали ему в качестве откупа, а не за какие-то там заслуги. Равнодушный взгляд, еще недавно ищущий на израненном теле следы хоть малейшего интереса и потакания собственному безумию, уже перестал светиться зеленым, и потух, провалился в черную бездну без имени и названия. Если Ангрбоду в свое время он выбрал единолично в качестве сосуда для порождения хтонических тварей и носительницы титула Смерти, то это дитя стало жалкой попыткой богов утихомирить разгул разошедшегося трикстера, пытаясь внушить ему что-то со своей благородно-пафосной колокольни. Вот только Локи не было дела до их глупых идей, как не было дела до всего прочего, что внушало ему только скуку напополам желанием уничтожить саму ее суть.
Подперев ладонью голову и спокойно пригубив глоток вина, принц смотрел на то, как оставляя легкий кровавый след, Сигюн вычитывает ему, словно мальчишке. Языки пламени стройными вихрями скользили по его плащу и рукам, заставляя пространство комнаты колебаться в блаженном огненном мареве, окутывая дымом пространство и заставляя тлеть все, что лежало поблизости. Именно в этот момент женщина вздумала уйти в вынужденное небытие, красиво подкошенная, подобно срубленному деревцу. Возможно, так даже будет проще,  -  пробормотал для себя Локи, откидывая опустевший кубок в клубящиеся завесы пламени, и наклоняясь вперед, чтобы подхватить на руки супругу. Ты хотела быть моей, я исполню твое желание, уже второе, заметь,  -  говорил он едва дышащему телу, проходя через обломки мебели, чтобы донести ее до ложа: как планировали вышестоящие, видимо, супружеского. Захочешь, или нет, но обратной дороги не будет, ты останешься служить мне ровной до той поры, пока сама не отпустишь себя в мир теней, а я позабочусь, чтобы это желание горело в тебе всегда, слышишь?  -  крепко встряхнув богиню за плечи, в попытке привести в чувства, Локи расположил ее на подушках. Огонь сюда пока не добрался, а значит, время еще оставалось.
Пронииись, проснись. Пропустить такое, находясь без сознания, будет серьезным упущением с твоей стороны. И попыткой неверности,  -  хищно улыбнулся Локи, оттягивая веки жены и заставляя ее открыть глаза. Ты поклялась мне в ней, а сейчас самое время закрепить эту клятву. Лежи смирно.
Впрочем, шевелиться Сигюн вряд ли могла и так. А бог просто сорвал воротник ее платья, резким движением обнажая до пояса. Наверное, будь у женщины силы, она бы снова начала старую песню о том, что он может взять все и так, но вот именно «так» было скучно. Жемчужно-нежная кожа сверкала и отражала рыжее пламя, гулявшее по мягким изгибам тела, но любоваться красотами Локи пока что не стал: у него было занятие поинтереснее. Несколько пассов, и в руках принца оказалась тяжелая чугунная печать с высеченными рунами, которые он совсем недавно рисовал кровью на бедрах жены. Осталось утвердит эту власть до конца путем практического приложения, столь явно напрашивающемуся в ситуации. На секунду оставив Сигюн без внимания, бог поджог витиеватое основание печати, нагревая его до нужной температуры ровно до тех пор, пока оно не раскалилось, отсвечивая багряным. Несколько колдовских слов, и завороженный предмет станет оружием, рисующим вечный след даже на телах тех, кого звали божествами.
Наконец, занеся руку над грудью жены, Локи наклонился к ней ближе.
Будет очень больно, но ты можешь кричать  -  никто не услышит. Никто и никогда не услышит, запомни,  -  и, с этими словами, опустил печать чуть ниже ключиц по центру ровно туда, где сияло начало сердца Сигюн и красиво поднималась от дыхания грудь. Чугунное основание с шипением соприкоснулось с кожей, прожигая ее дотла и оставляя несмываемое тавро на теле той, которую судьба подарила ему в супруги.

Умереть?  -  широкие брови трикстера поползли вверх, а через секунду он разразился насколько безудержным, настолько и безумным смехом, откровенно откидывая голову назад и хохоча едва не до слез. Ты серьезно думаешь, что я подарю тебе избавление после всего, что сделал? Даже если начну убивать мучительно долго? В том, что он сделает это именно так, можно было не сомневаться: быстрые смерти не входили в развлекательную программу бога, разве что не были зрелищны. Например, через стремительное порубание на куски. И представь на минутку, даже если я вдруг проявлю это ваше, как его…  -  пощелкав пальцами в попытке припомнить словцо, Локи чуть нахмурился сквозь недавнюю гримасу улыбки,  -  милосердие! И отправлю тебя в  царство теней, что мне мешает попросить Хель посадить тебя в Змеиный Колодец? Скажем, по праву отца? Думаю, она не откажет мне в этой маленькой и невинной просьбе. Чтобы твоя душа вечно мучилась там, проклиная того, кто ее засадил? Что мешает, Сигюн? Да прекрати скулить и смотри ты в глаза, мать твою, когда твой повелитель с тобой разговаривает!  -  намотав волосы женщины на кулак, Локи дернул ее на себя и схватил за подбородок свободной рукой, притягивая ближе к лицу. В глаза смотри. И отвечай. Хотя  -  да, ты же прекрасно понимаешь, что так оно и будет.
Отпустив, наконец, израненное тело богини, Локи поднялся с места и легким движением затушил грозившее перерасти в крупный пожар пламя. Пожалуй, на сегодня хватит огня: даже труп аса оказался изъеден им, и теперь к запаху гари прибавился дух крематория и черный дым, жирными хлопьями оседавший на тонких оконных стеклах. Целенаправленно спалив останки, принц старательно собрал пепел в широкую чашу, подошел к окну и распахнул прогоревшие ставни, впуская в апартаменты свежий ночной воздух, мгновенным ветерком подхвативший легкий прах и разметавший его по саду. Теперь от бывшего возлюбленного Сигюн действительно ничего не осталось. Ничего, что могло ей напомнить о прошлой жизни, и ничего, что в этой жизни могло бы вернуться. Потому что прошлой жизни для нее теперь не существовало, а Локи весьма постарается, чтобы все мосты сгорели в адском огне.
Какое-то время бог созерцал тихий, уснувший сад, настолько спокойный и умиротворенный, что казалось, будто недавняя вакханалия была лишь бредом, иллюзией, которые он сам любил навевать. И только всхлипы и стоны позади говорили о том, что это реальность, а не приторный дурман сна. Пройдет совсем немного времени, и все раны на теле богини затянутся. Разумеется, кроме двух: той, которая на груди, и бессмертной раны в душе, которую Локи теперь будет рвать железными крючьями каждый раз, когда станет сталкиваться с женой. Осознание этого приятной волной согревало, ведь разве могло быть в этом мире что-то прекраснее, чем страдания? А возможность эти страдания приумножать трикстер считал высшим благом и даром для себя и для окружающих. Что бы ты знала: я не дам тебе умереть, можешь считать это третьим брачным подарком. Неееет, ты будешь жить, будешь существовать с осознанием собственной боли навечно, пока миры не остановятся, снедаемые естественным концом всего сущего. Ты будешь чураться меня и кидаться в тень, стоит лишь завидеть мою фигуру. Неужели ты действительно думала, что я смогу влюбиться, что ты сама сможешь меня любить и понять?  -  скептически ухмыльнувшись, Локи и обернулся.  -  Запомни. Нигде в этой гребанной подзвездной вселенной, ни в одном из Девяти Миров нет ни одного существа, которое сможет меня принять и простить таким, какой я есть. Смирившиеся станут рабами, неугодные будут уничтожены на корню. Мне не нужна ничья любовь, а нужен ужас в глазах и ни одной мысли в мозгах, кроме желания служения. Я несу страх, разрушение и боль, я хочу утопить все в крови. я. просто. хочу. заставить. всех. страдать. также, как стра…  -  на этой ноте Локи запнулся, и отвел взгляд от мучившейся на полусожженном пологе богини.  -  Неважно. У меня действительно нет ни души, ни сердца, ни разума. А ты будешь жить с жутким осознанием этого, с полным принятием и пониманием того, что твой супруг  -  тварь из бездны, существо из темноты, и сам воплощает собой мрак безумия. Край этой бездны ты сегодня увидела, остальное  -  лишь дело времени.
Устало опустившись на пол, бог закрыл глаза и улыбнулся. Никакая любовь не сможет победить ненависть и отчаяние. У добра никогда не хватит сил и амбиций, чтобы померяться силой со злом и насилием. Замкнутый круг, из которого не существует выхода априори. Удел идиотов с их опорами на надежду, любовь и веру, лишь подтверждающих личную слабость. Смешно и уныло.
Я запрещаю тебе себя убивать,  -  негромко повторил Локи супруге. А чтобы вдруг не возникло подобного нездорового желания избавить мир от своей личности, применю чары. Отныне ты будешь не в состоянии наложить на себя руки, и навечно станешь терзаться мукой необходимости быть подле меня, принимать все, что я дам тебе и терпеть эту каторгу вечно. Такова твоя судьба, Сигюн.
Передвинувшись ближе к полумертвому телу, которое продолжало сотрясать рыдания, трикстер глубоко вздохнул и вновь повернул голову женщины к себе, чтобы поймать глазами контакт. Мутный белок заплаканных глаз наверняка мало, что видел сквозь пелену пережитой и переживаемой боли, а некогда пухлые губы были все в мелких кровоточащих точках от искусанных их зубов. Уже остывшие пальцы бога с искрами магии пробежались по раскрытой порванной ране на руке Сигюн, заживляя ее. Плоть срасталась на глазах, кость покрыл слой темно-розовых мышц, а кожа сшилась, словно под иглой опытного портного, оставляя кривой, пока свежесхваченный шрам.
А теперь,  -  продолжил Локи, всматриваясь в лицо богини, -  благодари меня за то, что я с тобой сегодня сделал. За дары, что принес тебе. За то, что оставил в живых.

Неожиданно Локи пришла в голову мысль, что он немного недооценил магические таланты Фрейи, а ведь Сигюн выпила всего несколько глотков этого омерзительно-сладкого зелья богини любви. Надо было найти бутылку и посмотреть, что именно и из чего варит эта несносная кошатница, аккуратно задействуя собственные чары на окружающих. Иных причин внезапного поведения супруги бог не видел: даже не в его возможностях сильнейшего мага Асгарда и Девяти Миром было наложить на напиток волшбу, способствующую появлению настоящего чувства. Подобными иллюзиями умели и любили баловаться многие, но действие во временном промежутке, равно, как сила эффекта, были непродолжительными. Как сказали бы некоторые, истинное чувство должно родиться само, и никто не в силах создать то, что умеет творить сердце. Спорная мысль, но пожалуй, Локи был склонен с ней согласиться.
Я всего лишь запретил тебе обрывать собственную жизнь,  -  спокойно ответил принц женщине, не обращая внимания на очередной всплеск эмоций. Остальное  -  твои собственные догадки и вымыслы. Наверное, Локи никогда не был так близок к истине, как сейчас, равно, как честен. Заводить длинное повествование на тему собственного величия и уникальных способностей, восхваляя умения и таланты, было в епархии Тора, который к месту, и не очень, умел находить подтверждение собственной славы, купаясь в ней, теша больное самолюбие. Если Сигюн нравится считать, будто бы он внушил ей какие-то глупые чувства  -  это ровно ее проблемы, какой смысл тратить время на переубеждения? Со временем она сама сможет понять тщетность и парадокс этих надежд с изысканиями, а пока… пока пусть живет с этой мыслью, если она ей так нравится. В чем-то ином бог даже не сомневался: особенностью рассудка выискивать вещи для подтверждения личных измышлений и в поддержку желаний, пока что никто не отменял, и Сигюн попросту угодила в ловушку своего разума.
Застыв, подобно каменному изваянию и примерно с той же температурой тела, трикстер сейчас представлял полную противоположность своим недавним выходкам. Огненный вихрь исступления угасал так же быстро, как начинался, в полной красе и мощности демонстрируя двойственную природу деменции Локи. Хаотичное помешательство, едва им контролируемое, внезапно сменялся опустошенной, холодной и резкой рассудочной деятельностью, где не было места ничему сверхординарному и грандиозному, пусть даже в рамках этого помещения. Казалось  -  еще мгновение, и недавно гулявший искрами воздух начнет выдыхаться прозрачными облачками пара, оседая на покрытой изморозью поверхности. На смену безумию всполохов шел лед кататонии, по сути, настолько же ненормальный, но лишь в обратную сторону. Слов супруги трикстер практически не расслышал, его медленный взгляд изучал треснувшую золотистую штукатурку напротив изголовья ложа богини, мягкой полупрозрачной пылью оседавшей на окровавленные подушки. Окрашенная лунным светом комната действительно походила на поле брани, словно неся отголосок недавнего побоища: не хватало только воронья, тенями стелящегося по углам и оплакивающего усопших. Прекрасная картина разрушения, от которой Локи испытывал незабываемые ощущения умиротворения и удовольствия, словно от результата идеально проделанной работы. Хотя, так оно и было.
Последние слова Сигюн прошли как-то вскользь, и бог нахмурился, а потом ухмыльнулся.
Мне казалось, что роскошные будуарные гнезда, усыпанные цветами и заставленные безделушками по нраву богиням более, чем аскетичные обители. Тебе нечего делать в моих покоях, разве что не захочешь наступить на змею и нечаянно спутать вино с ядом. Удовольствия тебе это не доставит, а мне принесет лишние хлопоты. Или Асгард опустел мастерами, которые за пол-дня исправят эти апартаменты, приведя их в жилой вид? Думаю  -  нет. Если так хочется, можешь провести остаток ночи или время восстановления в северном крыле дворца, только учти, там холодно. Всегда холодно,  -  острозубо улыбнувшись жене, Локи подхватился с места, собираясь прокладывать курс в обратную сторону. Замыслы были выполнены, цели достигнуты, осталось несколько закрепить заученное, доведя воспитание до нужной точки. Не то, чтобы ему претило нахождение Сигюн поблизости, однако нарушения гордого одиночества и магической деятельности, требующей высокой сосредоточенности в работе, он не любил.
У тебя есть три минуты на сборы, хотя в коридорах сейчас пробил самый темный час, стражники  -  и те спят на постах. Даже если пойдешь раздетая, тебя никто не заметит.
Демонстративно повернувшись к двери, Локи принялся отсчитывать время. Я жду.
В конце концов, может из этого выйдет что-то забавное, очередная комедия или фарс, или какими там жанрами любят кормить толпу на потеху себе властьимущие? Неважно. Решим по ходу действия пьесы.